Аугсбругские кабинеты

  • stroyboks
  • 25 июня 2015
  • VN:F [1.9.16_1159]
    Rating: 0.0/5 (0 votes cast)
Аугсбругские кабинеты

Раньше говорилось о том, что в истории искусства случаются такие высочайшие его проявления, которые, возникнув однажды и только в одном месте, спустя довольно короткое время исчезают навсегда, не получая дальнейшего развития или продолжения, и остаются впоследствии недостижимыми. К числу подобных явлений можно отнести особенный вид или род мебели, так называемые «кабинеты» из южно-германского города Аугсбурга, которые отличает совершенный вкус, высочайшее качество изготовления, и они стали неотъемлемой принадлежностью многих королевских дворов и знатных особ.

Итак, перенесемся в конец XV — начало XVI вв. в юго-западный регион Германии, населенный народностью, которую называют аллеманами, говорящей на особенном, швабском диалекте, почти непонятном большинству прочих немцев. До создания единого германского государства еще долгих 250 лет, а пока это разрозненные земли или княжества со своими правителями: герцогами, эрцгерцогами, князьями, часто далеко не мирными и враждующими между собой. Город Аугсбург, практически на границе с Тиролем, насчитывающий в лучшие времена около 32 тыс. человек населения. Среди этого населения — более 200 мастеров-мебельщиков со своими мастерскими, в которых работают еще и 85 подмастерьев. Как сказали бы сейчас, «градообразующая» профессия. Все они занимаются изготовлением мебели, причем не обычной, бытовой, а делают изысканные и дорогие «кабинеты», можно сказать драгоценные, производимые из серебра, золота, драгоценных камней, древесины экзотических пород, в особенности из черного эбенового дерева, янтаря, слоновой кости и черепахового панциря.

Попробуем разобраться, что же такое — аугсбургские кабинеты. Постоянно соперничающим между собой князьям и герцогам того времени для утверждения высокого статуса требовались материальные подтверждения не только высокородного происхождения, но и прав на управление своими землями и подданными. Как считалось, для этого не было лучшего способа, чем обладание некими исключительными раритетами, относящимися к миру природы («натуралии») и к творениям человеческих рук («артифициалии»), о котором знали бы и верноподданные, и соседние правители. Поэтому каждый правитель желал иметь кунсткамеру или собрание редкостей, загадок природы и плодов человеческого гения, постоянно пополнять ее и похваляться новинками. Такие правители вполне справедливо полагали, что демонстрация содержимого кунсткамеры дает прекрасную возможность блеснуть своими познаниями, вести ученую беседу, а при случае утверждать свое превосходство в ученом или богословском споре.




Придворный кабинет с алтарем для уединенной молитвы. Аугсбург, около 1610 г. Роспись: из круга Антона Моцарта. Высота 52 см, ширина 36,5 см, глубина 34,5 см.

Придворный кабинет с алтарем для уединенной молитвы. Аугсбург, около 1610 г. Роспись: из круга Антона Моцарта. Высота 52 см, ширина 36,5 см, глубина 34,5 см.

В те времена многим, ныне ставшим довольно обыденными, вещам придавалось если не скрытое, то довольно внятное символическое значение. Центральной темой таких собраний была связь и гармония между природой и искусством как отражение связи макрокосма или божественного творения с микрокосмом, выраженным через человека. Собиратель коллекции как бы воссоздавал процесс сотворения мира, действуя в качестве заместителя Бога на земле. В этом ряду умение правителя работать на токарном станке и вытачивать какие-то изделия ставилось вровень с трудом Творца, приводящего в движение все небесные сферы и светила на них; знание о мире — со способностью формировать общество, переданное ему в управление, по праву «первого знатока»; умение успешно играть в шахматы — со стратегическим мышлением полководца по управлению войсками; знания о чудесах со всего света или новинках науки — с энциклопедической образованностью, пониманием законов природы и умением анализировать и прогнозировать мировые события. А лекарское искусство сравнивалось с умением и даром того, кто и дарует, и отбирает жизнь. Вспомним Петра Великого, также не чуждавшегося токарного ремесла и смело бравшегося выдрать больной зуб своему придворному. (Об успешности таких операций история умалчивает.) Поначалу слово «кабинет» означало комнату для хранения ценных коллекционных вещей, а затем и саму коллекцию. Так, во времена Людовика XIV термин «королевский кабинет» означал собрание живописи и скульптуры, принадлежавшее лично королю. Кстати, когда правитель Флоренции Франческо I де Медичи устроил резиденцию правительства в своем «студиоло» — помещении для учения и прочих ученых занятий, где также хранились и редкие диковинки, и шкафы для их размещения, такое помещение подарило свое наименование и «кабинету министров». Само слово «кабинет» в немецко- говорящих странах позаимствовано из французского языка и первоначально обозначало секретер или письменный стол. Его передняя откидная стенка использовалась как поверхность для письма, тогда как письменные принадлежности и материалы хранились в особом отсеке или отделении, так что их можно было безопасно брать с собой в путешествие. Этот предмет мебели по своему типу относится к испанскому «эскриторио» — переносному предмету коробчатой формы с основанием в виде стола и несколькими ящиками для письменных принадлежностей, бумаги, ценных и личных вещей. Распространение мебели такого типа связано с распространением грамотности и своим успехом в придворных кругах обязано тем, что обладание «эскриторио» означало, что его владелец грамотный и культурный человек, умеющий писать и читать.

2015-06-25_13-31-31Когда итальянский писатель Бальдассаре Кастильоне в своем трактате «Свита» причислил образование и учение к наиболее важным качествам придворного, такой переносной предмет мебели перестал служить исключительно практическим целям. Кроме своей первичной функции он стал демонстрировать социальные различия. Владение «книжным умением» в те времена, кстати, было далеко не самым распространенным лаже среди европейских монарших особ, и для веления переписки многим из них приходилось прибегать к услугам писцов и чтецов. Вспомним, однако, что у их современника, царя Руси Ивана IV («Грозного»), была обширнейшая «либерея», или библиотека, к сожалению, утраченная, с которой работал и он сам, и его приближенные. А еще за 500 (!) лет до этих событий, как свидетельствуют новгородские берестяные грамоты, рядовые и далеко не знатные горожане Новгорода Великого вели оживленную и обширнейшую переписку по вопросам религии и веры, быта, торговли, взаиморасчетов, землевладения, поручений разного рола и прочим поводам. Даже 6-летний гражданин этой первой российской республики Онфим, как видно из его озорных письменных упражнений, уже умел бегло писать и, разумеется, читать.

2015-06-25_13-27-14Возвращаясь к аугсбургским кабинетам XVI в., мы еще больше понимаем придававшееся им значение. Не каждый правитель или знатный и богатый человек того времени мог себе позволить иметь собрание редкостей или произведений искусства, но у каждого был хотя бы один такой шкафчик или кабинет, в котором хранились наиболее ценные для его владельца предметы. Как правило, такой шкафчик и составлял центр всей коллекции, и чем хитроумнее и изящнее он был изготовлен, тем выше ценился. На самую высокую ступень ставились кабинеты, имеющие массу потайных отделений или ящичков, открыть которые мог только знающий их секрет. В небольшом объеме таких кабинетов хранились драгоценные предметы, такие как коллекции старинных монет, редкие геммы (резные барельефы из драгоценных камней), сами драгоценные камни и изделия с ними или из них, небольшие сосуды для благовоний или медикаментов, реже — набор хирургических инструментов, статуэтки, заморские раковины и прочее. Обычно такие кабинеты, как и кунсткамеры, демонстрировал сопровождающий, или гид, который мог во всем блеске показать все собрание и дать необходимые пояснения.

Число изготовителей таких кабинетов для относительно небольшого городка, каким был Аугсбург, было весьма велико, и поскольку предметы стоили довольно дорого, было нужно иметь заказчика, который либо заранее оплатит их изготовление, либо с уверенностью купит готовое изделие, или посредника, который гарантированно обеспечит его продажу. Роль такого посредника выполнял аристократ, предприниматель, банкир и торговец предметами роскоши Филипп Хайнхофер (1578-1647 гг.). Он был вхож во многие монаршие дворы и обладал безупречным художественным вкусом, что позволяло ему не только исполнять пожелания благородных клиентов, но и прогнозировать, и даже формировать их.

Кабинет с алтарем для уединенной молитвы. Аугсбург, Датирован 1601 г.  Роспись приписывается Антону Моцарту. Высота 47 см, ширина 34 см, глубина 26,5 см.

Кабинет с алтарем для уединенной молитвы. Аугсбург, Датирован 1601 г. Роспись приписывается Антону Моцарту. Высота 47 см, ширина 34 см, глубина 26,5 см.

Самым известным из всех кабинетов стал вышедший из стен мастерской златокузнеца Матиаса Вальбаума (1554-1632 гг.) «Померанский» кабинет, который был заказан герцогом Филиппом II Померанско-Штеттинским между 1610 и 1616 гг. для его кунсткамеры в Штеттине. Над его созданием трудились 24 мастерские из разных гильдий, а вся работа управлялась через посредника Филиппа Хайнхофера. К сожалению, этот выдающийся образец погиб в огне в самом конце Второй мировой войны в результате американских бомбардировок. Сегодня о его достоинствах можно судить по полотну аугсбургского живописца Антона Моцарта (фото внизу), на котором представлен вымышленный момент представления этого кабинета высокородному заказчику. Хотя точно известно, что кабинет представлял Филипп Хайнхофер в присутствии только одного мастера — Ульриха Баумгартнера, который и произвел его сборку на месте, на картине в вымышленном интерьере подробно изображены и обозначены все 24 мастера, принимавшие участие в его изготовлении и отвечавшие за его наполнение драгоценными и любопытными предметами. Сам Хайнхофер, стоящий перед герцогом и его супругой, представляет им в одном из вынутых из кабинета ящиков серебряные изделия. На задней стенке одного из потайных ящичков этого кабинета был запечатлен лозунг Баумгартнера «легче критиковать, чем создавать» и стояла подпись автора.

2015-06-25_13-29-46Великолепный кабинет, на создание которого потребовалось семь лет упорного творческого труда, был принят с энтузиазмом и помещен на выставку во дворце герцога. В 1864 г. это драгоценное изделие, завещанное эрцгерцогу Бранденбурга, ушло в Берлин вслед за кончиной последнего наследника Померанского герцогского дома.

При громадном спросе на такие шкафчики-кабинеты просто не мог не родиться еще хотя бы один центр их производства. Им стал фламандский Антверпен — крупный торговый порт, сосредоточивший в одном месте нити заморской торговли черным и красным деревом, драгоценными металлами. Затем он стал центром производств и торговли драгоценными ювелирными изделиями. Но если аугсбургские кабинеты редко имели размеры более 30-40 см, то изделия из Антверпена отличались более крупными размерами и по тонкости и тщательности отделки уступали немецким.

Поскольку кабинеты изначально предназначались для путешествий, а у путников не всегда была возможность посетить храм, многие кабинеты оборудовали встроенными алтарями для обращения к Господу, небольшими реликвариями (хранилищами Святых Даров) и молитвенными плакетками. Примерно треть сохранившихся до наших дней кабинетов имеют алтари в виде триптиха, которые при открывании передних створок представляют живописный вид либо распятия с Девой Марией и евангелистом Иоанном, либо Благовещение или Поклонение волхвов. Один из кабинетов работы златокузнеца Мельхиора Баумгартнера (1621— 1686 гг.), являющий собой вершину и жемчужину столярного и ювелирного искусства, снаружи и изнутри облицован пластинами слоновой кости и украшен плакетками из цветной эмали, с множеством ящичков, крепежными и монтажными деталями из серебра. Его отличает сложнейшая иконографическая программа, включающая весь цикл Страстей Господних из двенадцати изумительных по тонкости исполнения росписей по эмали на фасадах небольших выдвижных ящичков.

Ювелирный шкафчик-кабинет. Аугсбург, около 1560-1600 гг. Когда он открыт, фактически все, что можно видеть, представляет собой позолоченный металл, так что может создаться впечатление, что весь предмет сделан из этого материала. Однако его каркас изготовлен из дерева, так же как и ящики.

Ювелирный шкафчик-кабинет. Аугсбург, около 1560-1600 г. Когда он открыт, фактически все, что можно видеть, представляет собой позолоченный металл, так что может создаться впечатление, что весь предмет сделан из этого материала. Однако его каркас изготовлен из дерева, так же как и ящики.

Наряду с христианскими мотивами в элементах внутреннего оформления таких кабинетов часто встречаются и приметы дохристианских верований. Так, изображения сатиров и козлов говорят о похотях и пороках, а улитки, ползущие по стеблям растений, символизируют девственность, целомудрие и невинность. Частыми сюжетами были изображения Афины Паллалы — символа мудрости, царя Соломона — справедливого ветхозаветного правителя, развалин старинных строений, сцен охоты и подвигов античных богов и героев. Некоторые кабинеты имели в своем составе доски для различного рода игр. Так, одна из досок такого кабинета была приспособлена для игры в шахматы и шашки, а когда она раскрывалась, внутри обнаруживалось поле для игры в нарды. В то же время ее нижняя сторона предоставляла возможность для игры Морриса («мельница»), в которую играли вдевятером. Поражает миниатюрность исполнения отдельных кабинетов: так, в одном из них передняя сторона представляет собой двенадцать дверок выдвижных ящичков с фасадами размером с палец взрослого мужчины, на каждом из которых необычайно тщательно и выразительно изображены сцены из библии, зачастую даже многофигурные.

В среде мастеров кабинетного дела вовсе не было распространено стремление расширять число конкурентов, поэтому был введен экзамен на звание мастера, которое присуждалось по итогам рассмотрения специально созданной комиссией предмета мебели, изготовленного с тем, что бы соискатель мог продемонстрировать все свои умения и навыки. И если до 1575 г. подмастерья должны были изготовить стол из нескольких частей для их последующей сборки, то теперь правила гильдии требовали изготовления Schreibtisch (письменного стола) — сложного предмета с выдвижными ящиками.

Небольшой трансформируемый ящик - пробное изделие на звание Мастера. Приписывается Ульриху Баумгартнеру. Аугсбург, около 1625 г. Клейма города Аугсбурга и «EBEN». Высота 17 см, ширина 23 см, глубина 12,5 см.

Небольшой трансформируемый ящик — пробное изделие на звание Мастера. Приписывается Ульриху Баумгартнеру. Аугсбург, около 1625 г. Клейма города Аугсбурга и «EBEN». Высота 17 см, ширина 23 см, глубина 12,5 см.

Среди сохранившихся кабинетов есть такой «экзаменационный», принадлежащий руке Ульриха Баумгартнера, отца упоминавшегося златокузнеца Мельхиора Баумгартнера, фанерованный эбеновым деревом по ореховому каркасу и украшенный гравированной слоновой костью. Он имеет коробчатую форму и крышку в виде кофра, но на первый взгляд никак не может быть разобран. Лишь после извлечения кнопки из слоновой кости на правой стороне корпуса он постепенно разбирается на 19 отдельных частей, пригнанных одна к другой, как детали автомата Калашникова.

Кабинет с росписью по мраморным панелям. Антверпен. 1670 -1690 г.г.

Кабинет с росписью по мраморным панелям. Антверпен. 1670 -1690 г.г.

Многие кабинеты имеют тончайшую отделку из серебряных пластин с просечкой и тонкой гравировкой, иногда с отделкой золочением «через огонь», когда изделие покрывалось амальгамой из ртути с растворенным в ней золотом, подвергалось нагреванию, в процессе которого ртуть испарялась, а золото оставалось на поверхности серебряного или медного изделия. Нет нужды говорить, насколько опасна была подобная профессия. Так как гильдии, принимавшие участие в изготовлении кабинетов, были заинтересованы в сохранении и поддержании высокой марки своих изделий, а изящная аугсбургская отделка предметов мебели становилась повсеместно модной, возникала целая параллельная индустрия подделок. Чаще всего подделывался материал: за драгоценное черное эбеновое дерево выдавали крашеную грушу, бычий рог — за черепаховый панцирь, содержание серебра в отделке снижалось ниже всех допустимых пределов. По этой причине мастера-мебельщики, озабоченные угрозой снижения славы этого города и нареканиями со стороны клиентуры, составили соглашение, вступившее в силу 14 июля 1625 г. после его одобрения городским советом Аугсбурга. Вновь установленные правила требовали перед продажей любого изделия производить обязательный осмотр специально назначенным жюри из коллег-мастеров за особую плату и последующее клеймение выбитым штампом на передней стороне. Клеймо, представлявшее собой изображение сосновой шишки и слова EBEN (эбеновое дерево), служило доказательством происхождения изделия из имперского города Аугсбург и использования подлинных материалов. Кроме того, было введено клеймение серебряных частей изделия маркой мастера с указанием содержания в нем серебра в лотах. Расцвет «кабинетного» дела пришелся на грань XVI и XVII вв. Однако начавшаяся вскоре Тридцатилетняя война (1618-1648 гг.) перекрыла пути доставки экзотических материалов (эбенового дерева, черепахового панциря, драгоценных металлов) и сделала небезопасной перевозку готовых изделий. К тому же эпидемия чумы 1627-1628 гг. выкосила половину населения Аугсбурга и соседних государств; резко упало число мастерских и заказов. Многие ранее состоятельные заказчики утеряли возможность тратить колоссальные суммы на безделушки; в моду вошли иные ценности. А аугсбургские кабинеты так и остались в истории искусства недостижимой вершиной.

Возможно, Вас заинтересует:

Яндекс.Метрика