Орловский Мичурин

Николай Лядских с орловщины в свои 10 лет победил в районном конкурсе юных натуралистов, за что был награжден поездкой на ВДНХ. Пораженный тем, какими, оказывается, могут быть плодовые деревья, юный Коля перечитал всего Мичурина, Вавилова, Лысенко. И понял, что хочет вырастить сад, который будет давать только крупные, сочные и сладкие плоды.

Русский сад с немецким акцентом

Николаю Лядских секреты выращивания пышного сада достались от деда. Про него Николай Федорович может рас­сказывать часами. Как тот по молодости лет «подебоширил в Морозовской стачке», за что был приговорен к каторге. От­туда дед Дмитрий Епифанович сбежал. Жил в Норвегии, Швей­царии, где как политзаключен­ный умудрился познакомиться с Лениным и Плехановым. Пока те в теории готовили револю­цию, Дмитрий Епифанович под­вязался работать у немецкого помещика Бауэра. И за десять лет дослужился до главного са­довника.

В 1917 году, окрыленный идеями коммунизма, вернулся в Россию. Однако крылья как-то быстро сложились. Дед понял, что политика — не для него, и по­дался в аграрии. На орловщине в деревне Рыдань разбил ши­карный яблоневый сад, урожай с которого очень скоро позво­лил ему вести безбедную жизнь. А от раскулачивания спасло зна­комство все с теми же Лениным да Плехановым. Хотя, по мне­нию Николая Федоровича, зем­ляки ценили в его деде не влия­тельные связи, а тот бесценный опыт, что Дмитрий Епифанович привез из Германии: умение об­резать, формировать крону. Са­мое главное — прививать!

— Дед и меня этому научил, — рассказывает Лядских. — У нас был случай: мыши обгрызли все деревенские яблони-груши сантиметров на 30. А дед перепривил их «мостиком» — это ког­да старый поврежденный ствол засыхает, а новые побеги полно­стью восстанавливают дерево. Тогда так никто не прививал. Дед всех научил, и сады в Рыдани восстановились!

Бросил вызов Морозу

Сам Коля еще пешком под стол ходил, но уже сажал ого­род — свеклу, картошку. В 10 лет начал скрещивать яблони, а в 1963 году перешел к своей глав­ной мечте — абрикосам. Земля­ки смеялись, мол, чудак, какие тебе абрикосы на орловщине!

Однако подросток был по­лон энтузиазма: набрал около 2000 семян, высеял их. Они за зиму почти все померзли, уцеле­ло лишь 63 сеянца, из них позже остались живы всего 12. Здесь молодому селекционеру при­шлось отвлечься — пришла по­вестка в армию.

Вернулся он через 2,5 года — в 1966 году, а дома его ждала большая радость: деревца дали первый урожай! Плоды были невероятно красивые — крас­ные, правда, мелкие (всего по 10-12 г), да кислые.

Односельчане начали со всех краев привозить ему плоды и косточки. Николай высаживал сеянцы, но они не переживали суровой зимы. Парень не сдавался, сажал…

Зима тоже не сдавалась, морозила. И так по кругу. Пока в 1972 году не выжило несколь­ко саженцев, привезенных из Оренбургской области. Позже он опылил их сортами Золотая осень и Воронежский крупный.

Сейчас у Николая Федоро­вича плодоносят абрикосы уже в четвертом поколении. И два — фирменных, выведенных им лично!

— Я назвал их Волховский вкусный и Волховский круп­ный, — говорит садовод. — Ягоды по 40 г, сладкие. Вывел два со­рта смородины — Митяк (в честь деда назвал) и Урожайный Лядских. Кусты компактные, но с каждого собираем по большому ведру ягод. И есть свой сорт жи­молости — Вероника (посвятил внучке) — сладкая, урожайная.

К сожалению, ни одно из своих творений Николай Федорович так и не запатентовал. Сначала было все не до оформления «бума­жек» — приходилось кормить семью, работал он и пастухом, и радиомонтажником, и слесарем-сборщиком. А сейчас уже и здоровья нет ездить по столицам. Но если кто-то со­гласился бы взять на себя сей тяжкий труд, Николай Федоро­вич, по его словам, будет очень рад и всячески поможет.

Селекция по-Лядских

Селекция — процесс долгий. Результаты, по которым можно судить — удался опыт или нет, получаются через 3-4 года у ягодников, 5-6 лет — у яблонь, а груши — вообще через 10 лет. Но зато — это очень интересно.

Николай Федорович дере­вья не опыляет, а прививает. Начинается все с отбора семян лучших плодов. Сушит. Затем стратифицирует (закапывает во влажный песок) и помещает в подвал. Из сотни сеянцев потом получится десятка два сильных, хороших. Их и высаживает в сад.

Для однолеток самое главное выстоять первую зиму. Из де­сятка, как правило, выживают три-четыре штучки. Из двухле­ток выбирает лучший черенок и прививает к кроне плодонося­щего дерева. У Николая Федоро­вича однажды на одной яблоне было привито 63 сорта! Но де­рево лучше не перегружать, оно быстро погибает. Три-пять со­ртов вполне достаточно.

После прививки плоды обычно появляются на второй год. Финальная часть самая при­ятная: все пробуют, оценивают. Если вкус и форма устраивают — пришло время дать детищу имя.

Яблоки лежат до августа

Как гово­рил Мичурин — сорт решает половину дела. Лядских уверен — все 70%. У Николая Федорови­ча обычный подвал, ни холодильных камер, ни специальных средств. А до сих пор свежими и вкусными лежат в ящиках яблоки сортов Память Сикора, Орловский меценат и Зимняя красавица.

— Дедушка яблоки хранил в бочках, пересыпав их сухим песком, который сушил на печках, — говорит садовод. — Бочки законопачивал, и яблоки у него хранились до Трои­цы. А у меня без всяких премудростей лежат до августа!